Зловещее имя и английский модерн: тайны Мёртвого переулка у Остоженки

На старых московских картах этот переулок выглядел как короткий, безмолвный тупик у Пречистенки — и носил название, от которого веяло холодом: Мёртвый. Горожане старались обходить его стороной, будто само слово приносило дурную примету. Но, как это часто бывает с Москвой, за зловещим именем скрывалась совсем другая жизнь.

Откуда взялось мрачное название

Существует как минимум четыре версии. По одной, здесь в начале XIX века бушевала эпидемия холеры, и именно на этой улице умерло особенно много людей.

По другой — рядом находился Большой Могильцевский переулок, название которого происходило от старого слова могильцы — неровности местности, ямы, холмы.

Третьи утверждают, что мёртвыми в старину называли дороги без проезда, тупиковые — те, где жизнь будто останавливалась.

А историки-топонимисты нашли и четвёртую версию — по фамилии домовладельца Мертваго, чья усадьба стояла здесь в конце XVIII века. Так что Мёртвый переулок изначально мог быть просто “переулком Мертваго” — и лишь со временем получил зловещий оттенок.

После пожара — жизнь

Когда пожар 1812 года уничтожил почти весь район Пречистенки, участок, где проходил Мёртвый переулок, оказался среди выгоревших. Усадьбу князя Гагарина, стоявшую здесь, разделили на восемь частей.

Землю покупали и перепродавали, дома ветшали, пока в конце XIX века сюда не пришёл предприниматель Яков Рекк. Он выкупил сразу несколько участков и решил построить особняки в новом стиле — модерне. Так в мёртвом переулке закипела работа, и улица буквально ожила.

Английский модерн среди московских стен

Первый дом, появившийся здесь, стал проектом архитектора Вильяма Валькота — русского зодчего британского происхождения. Его стиль называли английским модерном: строгие линии, асимметричные фасады, сдержанная цветовая гамма.

В доме сочетались английская геометрия, бельгийская ковка и французские маскароны. Вся эта утончённая смесь выглядела неожиданно — на фоне старых московских дворов, где ещё недавно стояли деревянные усадьбы.

Дом, где оживало искусство

Особняк купила Мария Якунчикова, художница и племянница Саввы Мамонтова. Её дом в Мёртвом переулке стал живым центром московского искусства: здесь обсуждали новые выставки, создавали эскизы и образцы декоративного искусства.

Ирония судьбы в том, что здание с таким адресом стало местом, где рождались вещи, наполненные жизнью — керамика, текстиль, орнаменты.

Новая эпоха и новые имена

После революции 1917 года переулок получил советское имя — переулок Островского, в честь писателя Николая Островского, жившего неподалёку.

Особняк национализировали: в нём располагался "Дом комсомола", потом библиотека, а в 1970-х — даже посольство Заира.В 1993 году историческое название вернули, но не полностью — теперь это Пречистенский переулок.

Мёртвый, но живой

Сегодня этот короткий переулок между Остоженкой и Пречистенкой выглядит ухоженно и спокойно. Туристы проходят мимо, не подозревая, что шаг за шагом идут по улице, где когда-то умирала Москва, а потом снова ожила — вместе с архитектурой, искусством и новыми именами.