Парень, которого не брали в футбол, стал бомбардиром эпохи: путь Никиты Симоняна

Легендарного Никиту Симоняна когда-то даже не видели в футболе. Слишком маленький, слишком лёгкий, слишком «несерьёзный» для нападающего, которому по канонам полагалось сносить оборону весом и корпусом.

Ирония в том, что именно эта несоответствующая внешности лёгкость потом станет его силой — и превратит его не просто в игрока основного состава, а в одного из самых результативных бомбардиров советского футбола.

И тем символичнее то, что человек, которого в юности не принимали всерьёз, прожил почти век и ушёл совсем недавно — 23 ноября 2025 года, в возрасте 99 лет.

Его биография — путь, в котором ключевые повороты случались там, где их меньше всего ждали.

Имя, которое прилипло навсегда

При рождении он был Мкртичем Погосовичем Симоняном. В 1930-е семья переехала в Сухуми, и местные ребята не могли произнести «Мкртич» — звали его Никитой.

Имя оказалось настолько удобным, что осталось с ним навсегда.

Так началась история человека, который ещё в детстве понял: иногда судьба меняется одним случайным словом.

Сухумские дворы, сапожная мастерская и первый «мяч»

Отец Симоняна был сапожником и долго считал футбол пустяком. Будущему нападающему приходилось скрывать свою страсть к игре, и тренироваться он начинал с того, что мастерил самодельный мяч из обрезков кожи.

Он был лёгким, неровным, плохо прыгал — но учил тому, чего не давали обычные тренировки.

Пластика, быстрый шаг, работа с неожиданным отскоком — всё это родилось именно там, на тихих улицах Сухуми.

Матч, который открыл ему дорогу в Москву

Судьбоносный эпизод пришёл в конце 1940-х. Юный Симонян играл за юношескую команду сухумского «Динамо». Когда в город приехали московские «Крылья Советов», местные неожиданно обыграли москвичей, а Симонян забил все мячи.

Этот матч стал его билетом в большой футбол: ему предложили попробовать силы в Москве. И он поехал — без гарантий, только с надеждой.

Тень ареста и попытка переманить

Когда он уже выступал за «Крылья Советов», произошёл один из самых тяжёлых эпизодов его молодости.

Во время выезда команды в Сухуми в его доме прошёл обыск, а отца арестовали.

По материалам биографов, это было давлением со стороны грузинских спортивных работников — попыткой переманить талантливого игрока в тбилисское «Динамо».

Симонян переманиванию не поддался, отец вскоре был освобождён, но этот эпизод навсегда остался для него травмирующим.

Переход в «Спартак» и путь бомбардира

Вскоре Симонян перешёл в «Спартак» — и именно здесь стал тем, кем его помнит страна: лучшим бомбардиром в истории клуба, автором десятков решающих мячей, лидером команды 1950-х.

Его фирменная манера — не силовая борьба, а тонкая, быстрая, почти невесомая игра — стала отличительным знаком целой эпохи.

Отставка, которая была неизбежной

В 1965 году его тренерская карьера в «Спартаке» оборвалась резко. Нападающий клуба Юрий Севидов стал участником трагического ДТП, в котором погиб человек.

Формально Симонян не был причастен к случившемуся, но всё руководство клуба, включая его, отправили в отставку «за упущения в воспитательной работе».

Это был один из самых тяжёлых моментов его карьеры, и один из самых известных, задокументированных эпизодов его жизни.

Арарат-73 — сезон, который вошёл в историю

После ухода из «Спартака» он возглавил ереванский «Арарат» — и сделал невозможное. Сезон 1973 года стал золотым: команда выиграла и чемпионат СССР, и Кубок СССР.

Это было единственное такое достижение в армянском футболе, и его связывают именно с именем Симоняна.

Жизнь, которая почти век принадлежала футболу

Даже после тренерских лет он оставался в футболе: работал в федерации, участвовал в развитии спорта, был вице-президентом РФС, занимал руководящие позиции и в городском, и в национальном футболе.

Он оставался активным почти до самого конца — наблюдал, анализировал, давал советы, сохранял авторитет, который не нуждался в громких словах.

Когда в октябре 2025 года он отметил своё 99-летие, многие говорили, что он — «последний из поколения, которое создавало советский футбол».

А через месяц он ушёл — оставив после себя жизнь, которая сама стала историей.