«Большой театр — это не та сказка, в которую я верила в детстве, это клубок “целующихся в десны” змей. Мне не простили там яркости, публичности, известности, успеха, любви ко мне людей, моей смелости, умения оставаться самой собой.
Они запретили мне переступать порог театра, я не могла зайти в свою гримерку. А мои поклонники устроили митинг, я уже в то время представляла угрозу, из-за которой вызвали ОМОН. Господи, я подумала тогда, вы от кого защищаете это “болото”: от зрителей или от артистов?
Я всегда заходила на работу с ручкой, чтобы автографы людям оставлять. Люди вешали плакаты “Верните Волочкову!”, ведь я была такой же “костью в горле”, как Николай Цискаридзе. Позже мне стали звонить девочки, которые заявили о том, что их превратили просто в каких-то проституток.
Это было какое-то издевательство! Администраторы Большого театра стояли со списком и девочек поголовно загоняли к олигархам на банкеты с особенным продолжением. Предупреждали, что там будет секс в постели. Если они не соглашались, то их могли уволить.
А у них не было ничего: ни защиты, ни сил говорить за себя. Спросите у Коли, он знает, как потом стало еще хуже. Мы не хотим даже заходить в это “днище” и переступать порог. И сейчас там все через постель, педерастией пропахло это место и погрязло в этой проституции.
Платят не за тех, у кого талант, а за тех, у кого этого таланта нет. Они только ***** (занимаются сексом. — Прим. ред.) за деньги, а потом выходят на сцену и танцуют. В Мариинском театре я тоже столкнулась с домогательствами и харассментом.
Макар Вазиев (в то время директор балетной труппы. — Прим. ред.) пришел и сказал — “вот эта будет моей”, указывая на меня. Местный царь и бог. Выставил мне условия работы личного характера, заявил, что я должна с ним спать, а я там с его женой репетирую.
Он обещал мне гастроли по всему миру, а деньги требовал складывать в выдвижной ящичек его рабочего стола. Я заявила, что через постель и нечестные условия я работать не буду. У меня в жизни не было секса с мужчиной, который мне неприятен, и я всегда сама выбираю, с кем мне быть.
Они уже не скрывают того, что строят публичный дом из отеля. Балеринам напрямую говорят, что их будут туда вызывать и ***** (заниматься с ними сексом. — Прим. ред.), то что можно говорить еще об этой структуре? Я не понимаю, как я могла это допустить.
Это была вся моя жизнь, это была такая боль. Я несла на себе крест этой ответственности, этой именитости, выдержала столько зависти. Повторюсь, это “дно”, пропитанное коррупцией, фальшью, проституцией и беспределом. У меня нет никакой ностальгии».
