Сон, которого мы достойны: как мы не высыпаемся с 1917 года

Нас учили вставать рано: на зарядку, на автобус, на революцию. Но никто не научил спать. Между чашкой кофе и списком задач мы до сих пор упорно не высыпаемся. И это уже не привычка — это часть культурного кода.

Когда в 30-е годы строили Днепрогэс, смены были по 12 часов, иногда — по 16. Спали инженеры прямо в касках, чертежи служили подушками. В те времена считалось, что сон — для слабых, а бодрствование — для социализма. Потом был военный фронт, потом трудовой, потом карьерный. И даже сейчас, когда будильник ставит искусственный интеллект, а подушка ортопедическая, сон всё равно идёт по остаточному принципу.

Современный человек спит в среднем 6 часов 20 минут. При норме — 8. И это если не считать ночные тревоги, посиделки в соцсетях и мысленные переписки с начальством. Люди ложатся с мыслью: «Завтра начну спать правильно». И просыпаются — уже опаздывая.

На рынке полно гаджетов: кольца сна, браслеты, трекеры, маски, звуки дождя и дыхания кита. Приложения анализируют фазы, строят графики, советуют не смотреть в экран. Но усталость — не алгоритм. Её нельзя отключить свайпом.

Учёные говорят, что хроническое недосыпание бьёт по иммунитету, вниманию, памяти и даже чувству юмора. А это значит, что, возможно, часть национальной хмурости — тоже вопрос сна. Потому что трудно улыбаться, когда каждое утро ты встаёшь раньше своих желаний.

На заре века, когда в Москве ещё можно было опоздать в школу из-за саней, люди ложились рано. Потом пришли электричество, телевизор, телефон — и ночь перестала быть ночью. Сейчас даже реклама успокаивающего чая идёт ближе к полуночи.

В одной из газет дореволюционной России писали: «Кто не спит в положенный час, тот не будет полезен в обществе». Сегодня эту фразу переписали бы как сториз с подписью: «Надо спать, но ещё один сериал — и точно всё».