Здание, которое слышало и философов, и бомбёжки: тайные истории старейшей консерватории Москвы
Между огнём войны и светом витражей эта консерватория успела стать символом стойкости столицы.
На месте, где сегодня звучит Чайковский, когда-то зимовала княгиня Дашкова, споря с Баженовым о планировке, а в Большом зале поёт орган, купленный прямо с парижской Всемирной выставки — подарок московских меценатов.
Здание консерватории хранит множество тонких деталей и историй — от витражей мастерской Франков до последнего творения Веры Мухиной — и каждая из них превращает его в летопись московской культуры.
Дом княгини Дашковой
Ещё до того как здесь зазвучала музыка, на этом месте стоял дом Екатерины Дашковой — соратницы Екатерины II, первой женщины-президента Академии наук.
Зимой она устраивала приёмы, где собирались московские философы и архитекторы, среди них — Василий Баженов, с которым княгиня спорила о будущем города и собственном доме.
Именно в этих стенах, по легенде, рождались первые идеи «новой Москвы», а спустя столетие здесь действительно появился символ её культурного расцвета — консерватория.
Парижский след в сердце Москвы
История органа звучит как неожиданное открытие. Изначально консерватория хотела заказать новый инструмент в Германии, но московский меценат Сергей фон Дервиз сделал неожиданный подарок: он выкупил орган прямо с павильона Всемирной выставки в Париже.
Инструмент оказался одним из лучших в Европе, и теперь его звучание стало символом Большого зала.
Витражи, которые рассказывают
Не каждый слушатель концерта поднимает глаза к фойе, а там скрыта отдельная история: витражи создавались в мастерской семьи Франков, входившей в «Северное общество стекольной промышленности».
Солнечные лучи, преломляясь в цветном стекле, превращают зал в почти театральное пространство, где сама архитектура становится частью спектакля.
Консерватория на войне
Осенью 1941-го здание на Никитской опустело: преподавателей и студентов эвакуировали в Свердловск, а вместе с ними — библиотеку и ценные инструменты.
В Москве же остались только стены, пережившие холод и тревогу. И когда в 1943-м консерватория вернулась в столицу, город встретил её как возвращение голоса, без которого сама Москва звучала глуше.
Последний штрих Мухиной
Перед входом в консерваторию сегодня стоит Чайковский. Этот памятник — одна из последних работ Веры Мухиной, создательницы «Рабочего и колхозницы».
Её замыслы менялись: от лёгкой, почти камерной фигуры композитора до монументального образа, который в итоге укоренился у стен консерватории.