• 81,19
  • 94,05

Немой колокол и безмолвная пушка: странная пара Кремля, о которой спорят уже три века

Царь-колокол и Царь-пушка

Два символа, в которых величие обернулось молчанием.

Москва хранит на территории Кремля два символа, о которых слышали даже те, кто никогда не был в столице. Это Царь-колокол и Царь-пушка — рекордсмены по размерам и легендам, которые окружают их уже несколько веков.

Колокол, который никогда не звонил

Царь-колокол — самый большой колокол в мире. Его вес превышает 200 тонн, высота — более шести метров, а диаметр почти равен высоте. Но самое удивительное: этот исполин так и не прозвучал ни разу.

В 1737 году, во время страшного пожара в Кремле, колокол, находившийся ещё в литейной яме, нагрелся и был залит водой. От перепада температур от него откололся огромный кусок весом 11 тонн. С тех пор Царь-колокол стоит у подножия Ивановской колокольни, превращённый из инструмента в памятник, который ежегодно фотографируют миллионы туристов.

Любопытно, что изначально колокол предназначался для звонницы Успенского собора, и мастера надеялись сделать его «голосом Москвы». Но история распорядилась иначе, превратив его в немой символ города.

Пушка, которая никогда не стреляла

Рядом с колоколом в Кремле находится другой гигант — Царь-пушка. Её отлили в 1586 году по приказу царя Фёдора Иоанновича. Автор работы — легендарный пушечный мастер Андрей Чохов, который считается одним из лучших оружейников своего времени.

Вес орудия почти 40 тонн, длина ствола превышает пять метров, а диаметр канала — 890 мм. При таких параметрах пушка могла бы выпускать огромные ядра. Но реальность оказалась иной: Царь-пушка никогда не участвовала в боях.

Историки считают, что её назначение было скорее символическим. Орудие демонстрировало мощь государства и мастерство московских литейщиков. Даже ядра, которые лежат рядом сегодня, — декоративные, отлиты много позже.

Символика и легенды

Оба памятника часто воспринимаются как ироничный символ: огромный колокол, который не звонил, и гигантская пушка, которая не стреляла. Но для Москвы они — часть культурного кода, свидетельство амбиций и таланта мастеров прошлого.