Почему в России «вырос» аутизм: цифры скачут, а причины — не только медицинские

Рост диагноза не всегда означает рост самой патологии.
За шесть лет число детей с диагнозом аутизма в России выросло почти вдвое — и на первый взгляд кажется, что это связано лишь с ухудшением здоровья родителей или рисками беременности.
Но самый неожиданный фактор этого скачка скрыт не в медицине, а в самом способе, которым страна считает и фиксирует диагнозы.
Цифры, которые растут быстрее объяснений
По данным Минздрава, в 2018 году диагноз РАС или его аналоги получали 31 685 детей. По данным Телеграм-канала Baza, к концу 2024 года в статистике Росстата значатся уже 76 096.
И главное — самый резкий рост пришёлся не на весь шестилетний период, а на последние два года: с 44 до 76 тысяч.
На фоне таких чисел возникает ощущение вспышки. Но чтобы понять, что происходит на самом деле, важно рассмотреть не только биологические причины, но и то, как устроена сама система учёта.
Где природа, а где статистика
Медики действительно говорят о факторах риска: поздний возраст родителей, недоношенность, низкая масса тела при рождении. Это объективные причины, которые давно обсуждаются в мировой практике.
Однако дальше включается совсем другая логика — логика статистических форм, классификаторов и правил, по которым диагнозы попадают в отчёты.
Диагноз, который делают не только врачи, но и классификаторы
Как объясняет руководитель отделения детской психиатрии НМИЦ им. Бехтерева Игорь Макаров, Россия по-прежнему использует МКБ-10 — международную классификацию болезней, принятую ещё в 1990-х.
В ней нет диагноза «РАС» в современном понимании. Вместо этого существует группа F84 — широкий набор нарушений психологического развития.
Именно поэтому в статистику одновременно «падают» очень разные дети: от тех, кто действительно нуждается в поддержке, до тех, кто оказался в серой зоне из-за размытых критериев.
В странах, которые уже перешли на МКБ-11, цифры распределяются иначе, а структура диагноза — более точная.
Картина за пределами России
Чтобы увидеть российскую ситуацию в масштабе, достаточно посмотреть, что происходит за рубежом.
CDC в США сообщает, что в 2023 году аутизм выявляли уже у 1 из 36 детей — это самый высокий показатель за всё время наблюдений.
В 2000 году аналогичный показатель был 1 из 150. Рост связывают не с эпидемией, а с более точной диагностикой, большим охватом обследований и изменением общественного внимания к РАС.
Когда внимание становится фактором
Именно поэтому всплески диагнозов часто следуют за волнами общественного интереса: чем громче тема в СМИ, тем больше родителей идут к врачам. Так было в Великобритании после кампаний об раннем выявлении РАС — статистика буквально удвоилась.
Россия сейчас переживает похожий процесс.
Что можно «лечить» в аутизме на самом деле
Современная медицина подчёркивает: аутизм не лечится как болезнь, но качество жизни улучшить можно.
Наиболее доказанные методы — поведенческие программы (ABA), логопедическая работа, сенсорная интеграция, эрготерапия.
Они не убирают аутизм, но помогают ребёнку легче общаться, адаптироваться и снижать стресс.
NIH подтверждает эффективность этих подходов как основных способов поддержки, а не лечения.